У Достоевского в Братьях Карамазовых есть на первый взгляд не просто сумасшедшая, а откровенно дурацкая мысль. Она состоит в том, что каждый виноват перед каждым за все. То есть вот лично я отвечаю за все, что плохого делают и делали другие люди.
"Да еще скажу тебе, матушка, что всякий из нас пред всеми во всем виноват, а я более всех». Матушка так даже тут усмехнулась, плачет и усмехается: «Ну и чем это ты, говорит, пред всеми больше всех виноват? Там убийцы, разбойники, а ты чего такого успел нагрешить, что себя больше всех обвиняешь?» – «Матушка, кровинушка ты моя, говорит (стал он такие любезные слова тогда говорить, неожиданные), кровинушка ты моя милая, радостная, знай, что воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват. Не знаю я, как истолковать тебе это, но чувствую, что это так до мучения. И как это мы жили, сердились и ничего не знали тогда?"
В отличие от многих непростых мыслей Достоевского, эту мне удалось расшифровать сходу - и я даже вполне уверен в правильности своей интерпретации.
Речь не о том, что я буквально отвечаю за то, что сделал другой человек, и что меня можно за это наказывать. Речь о том, что если один человек способен на что-то, то на это способны и все остальные.
Я - вот лично я, мирный безобидный горожанин - ношу в себе зародыши всех поступков, которые когда-либо совершали люди. Просто потому, что я тоже человек. Мы поровну несем в себе способность к добру и злу любой величины.
Я в своей жизни не совершал по-настоящему плохих поступков в первую очередь не потому, что я хороший, а потому что у меня никогда и не было возможности безнаказанно быть плохим. В нацистской Германии людей в газовых камерах травили такие же мирные бюргеры. Между мной и надзирателями Освенцима нет принципиальной разницы - они не были какими-то особенными людьми с психическими отклонениями. Там были сумасшедшие и психопаты, но большинство были вменяемы. Обычные горожане, сыновья, братья, отцы семейств и хорошие служащие. Просто их жизненная траектория нарисовалась таким образом, что в какой-то момент они пришли к хладнокровным массовым убийствам. А моя нет.
Да, их траектория по большей части сложилась из их личных выборов. Знали ли они, куда она приведет? О нет, по большей части это были обычные маленькие шаги, которые незаметно привели их к дверям газовой камеры. Никто не подходил к юному Гансу с предложением сжигать заживо детей в печах. Ганс сам приходил к этому маленькими шагами.
Я верю - и это одна из немногих вещей, в которые я искренне верю, - что считать себя хорошим очень вредно. Говорить "я не такой", "я бы так никогда не сделал", "я на такое не способен" - вредное, ни на чем не основанное высокомерие.
А теперь упражнение.
Когда я слышу о том, что кто-то сделал что-то плохое, или читаю в книге или вижу в кино, как отрицательный герой совершает какую угодно гадость - изменяет жене, ворует, обманывает, предаёт, даже убивает - и мне жутко и противно от этого поступка
- то вместо того, чтобы думать "ужас, как так можно?", я пытаюсь подумать, а как должна была бы выстроиться моя жизненная траектория, чтобы я поступил так же? Какие выборы, какие маленькие шаги могли бы привести меня к такому?
Кажется, это неплохой ориентир в небольших повседневных и более значительных жизненных выборах. Представлять траекторию - и стараться не идти в ту сторону, думая, что сможешь свернуть в любой момент. Лучший способ не встретиться с дьяволом - это не ходить к нему в гости.